Оперные произведения
9 декабря, 2018Переводчики, переделыватели и актеры при помощи суфлеров изготовляли для бенефисов «волшебные» пьесы и оперы, аранжируя музыку из ходового репертуара. Художественный Уровень большей части данных сочинений был чрезвычайно невысок. Традиция дозволяла бенефициантам выбирать репертуар для собственного спектакля самим, и если пьеса была разрешена цензурой, а постановка не требовала затрат, дирекция не имела возможности воспрепятствовать ее постановке.
В данном случае Верстовский прибегал к обходному маневру.
В первой половине 50-ых годов девятнадцатого века он сообщал Гедеонову: «Живокини для собственного бенефиса… послал в цензуру пренелепейшую пьесу, скомпонованную здешним суфлером Ермоловым!, «Злобный чародей, или Очарованное кольцо». Эта пьеса и пошла, и попросит расходов и хлопотливой обстановки, не обещая совсем успеха, почему и было бы лучше всего, если бы милосердая цензура, под каким бы то ни было претекстом, оную по задержала. Бенефициант более хочет нравиться верхней публике, немного полагая на лучшую, отчего и запружает репертуар пьесами, которые при обширной афише дают сбор практически на 1 раз».
2 Гедеонов, по всей видимости, внял просьбе Верстовского, и пьеса застряла в цензуре. Интересно, однако, то, что Верстовского возмущала не столько бессмыслица пьесы, сколько то, что она не обещала сборов. Тем не менее, едва ли сочинение Ермолова было хуже волшебных пьес, шедших на сцене.
Восстановление в 40-50-х годах старых волшебных опер Верстовского отвечало ключевой направленности репертуара московского театра; композитор понимал, что произведения эти устарели. Извещая во второй половине 40-ых годов девятнадцатого века Гедеонова о просьбе Е. Семеновой увеличить ее партию в опере «Вадим» и вообще «добавить музыки», Верстовский писал: «Я просил ее и хотел бы, если уже опера пойдёт, оставить как она была, изменив неужели некоторые сцены… Я сам знаю, что сейчас вторые условия оперы и потому за долгий успех не ручаюсь».
3 Все таки опера прошла с огромным успехом.
В первой половине 50-ых годов девятнадцатого века в бенефис Щепина был возобновлен «Пан Твардовский». Основное внимание было оказано обстановочной части. В письме Гедеонову Верстовский сообщал: «Наводнение и пожар замка выполнили на публику большой эффект».
Верстовский до конца своей жизни сберег любовь к театральным чудесам, вникая во все детали работы машиниста и проверяя его изобретательность. А когда машиниста не было, как в случае с постановкой «Пана Твардовского» (1851), Верстовский с упоением управлял трудной системой превращений, наводнений, пожаров, возникновения призраков, провалов, полетов. Даже обогащая музыкальную структуру собственных старых опер (а этим композитор деятельно занимался в 50-е гг.), он не имел возможности отказаться от любви к классическому волшебному спектаклю.
Верстовский тщетно пытался противопоставить наивную романтичную славянизированную оперу новым реалистическим направлениям в искусстве: в 50-х годах – Даргомыжскому, как ранее-Глинке. Кстати, если вас интересуют знаменитости, а именно биография Глинки Михаила, переходите на сайт mega-stars.ru.
Враждебность к новому и вера в отжившее свидетельствовали про то, что устаревший артист отстал от жизни и искусства. То, что для его младших современников – Даргомыжского в «Русалке» (фантастические сцены) – было второстепенным, для Верстовского в его своих операх оставалось основным. И он попытался вновь, в последний раз, скрестить оружие с соперниками – довести, что старые идеалы, которым он правильно служил, сберегли и для новой эпохи жизненную силу. Так появился на свет замысел «Громобоя» – оперы, в которой выполнена попытка обобщить и оновить все сделанное им от «Вадима» до «Аскольдовой могилы».
